Leave me here... Forever... In the dark.

 

 

Свеча.

Часть 1.

Зима пришла незаметно. Сегодня выпал первый снег, запорошив всем глаза. Никто не ожидал, что зима начнется так рано. Её никто не ждал. Мирская суета отняла у людей время, внимание на столько, что они позабыли о приходе суровой матушки-зимы. К вечеру метель разыгралась не на шутку. Все дома, улицы, фонари, деревья были покрыты зимним серебром. Людей на улице не было. Все сидели в своих уютных и теплых домах. Никто и носа не высовывал на улицу. Да что там нос! В такую погоду и пса не выгонишь. Даже старенькая госпожа Грабкин, которая каждый вечер, ни смотря на погоду, выходила прогуляться по таким родным и любимым улицам своего города, предпочла остаться в тот вечер дома. Ночью метель притихла. Но снег продолжал медленно сыпаться на землю огромными хлопьями. В свете ночных фонарей снежинки, пока их никто не видел, решили станцевать вальс. Они кружили и кружили, покрывая все вокруг серебром. На свету снег здорово блестел и переливался. Так здорово, что какая-нибудь сорока могла бы подумать, что это драгоценность. Хотя...так ведь оно и есть. Снег самое настоящее богатство зимы, которым она щедро делиться с нами на протяжении 3-х волшебных месяцев. Жаль, что всего лишь 3 месяца в году мы можем наблюдать такую красоту.
Было уже довольно поздно. Снежный вальс слегка затянулся. Во всей округе окна оставались в полной темноте, окутанные ночным волшебством . Лишь одно небольшое окошко в подвале старого дома продолжало изливать свет, да такой тусклый, что издалека его едва ли можно было разглядеть.
Снежинки-сестрички не постеснялись подглядывать. И даже старый пес Френсис, пробегая мимо по своим делам, решил задержаться на минутку и заглянуть в покрывшееся ледяным узором окно.
В этой небольшой комнатке, сыроватой, но уютной, жила маленькая девочка по имени Люси. В доме довольно состоятельных мистера и миссис Хопкинс не нашлось более привлекательной комнаты для маленькой сиротки, чьи покойные, по воле злой проказницы судьбы, родители оказались далекими родственниками миссис Хопкинс. А так как благотворительность и добрые поступки нынче в моде, она, посоветовавшись с мистером Я-ДУМАЮ-ТОЛЬКО-О-ДОХОДАХ, решили забрать ее к себе и, по доброте душевной, предоставить ей комнатушку в темном, сыром подвале, поблизости жилья мистера Серая Мышь и его супруги с детками, -  мышатами. А дальше все как в доброй, но грустной сказке про Золушку, увы, без счастливого конца. Изо дня в день малышка трудилась в поте лица на своих двоюродных дядю и тетю, а в ответ слышала лишь оскорбления. «Ты замухрышка. Ты никому не нужна. Что ты делаешь? Мечтаешь? Ха-ха! Забудь! Такие, как ты, не мечтают. Из тебя все равно не выйдет ничего путного, не будет из тебя человека. Мой полы, скреби кастрюли, стирай наше белье, драй окна. Мы что, зря тебя кормим нашим хлебом?», - примерно такое она слышала каждый день, каждый час. И минуты не проходило, чтобы Люси не слышала в свой адрес укоров и придирок. Даже если она делала все идеально, а, иногда, даже выполняла работу на перед, семейство Хопкинс всегда оставалось недовольно, и, все равно, находили к чему придраться, и за что отвесить несчастной крошке очередную пощечину.
В доме Хопкинсов, по-мимо мышей, жили еще и двое ихних родных детей, - старшая Миринда, лет 12-ти, и младший Роберт, лет 8-ми. Скажем так, пошли они в своих родителей, и, к сожалению, речь идет не о внешности. Поговорив с ними 5 минут становилось понятно, чьи они дети. Старшая была слишком зациклена на деньгах, она считала, что все в этом мире можно купить, даже луну, так высоко сияющую каждую ночь над ее русыми так прекрасно вьющимися идеальными локонами волосами. Роберт же, маленький и даже слегка хиленький на его года, с большими и черными, как ночь, глазами, обожал командовать, и командовал он всеми. Не приведи Господь, чтобы кто-то сделал что-то не так, как он хотел, а чего он хотел он и сам не знал, истерику слышал весь квартал, успокоить которую мог лишь мистер Хопкинс, жестоко наказав виновника. Обычно под раздачу малолетнего тирана попадались слуги Хопкинсов, горничная Эмили, повар Джон и старый дворецкий, мистер Дженкенс. Малыш закатывал истерики по любому поводу: вишенка на торте была не с той стороны, разбудили слишком рано, разбудили слишком поздно, одели не ту рубашку, которую он хотел, хотя еще минуту назад он хотел именно ту, которую на него надели. А добрый папочка долго не разбираясь, раздавал пощечины налево и направо, и лишал раз за разом жалования и так несчастных и слишком терпеливых работников. Все они были здесь по своим причинам, и по тем же причинам оставались служить этому дому.
Горничная Эмили потеряла всех своих близких при очередной вспышке Черной смерти, лишь ей чудом удалось уцелеть. Ей некуда было идти, а мистер и миссис Хопкинс согласились ее взять к себе, а взамен она должна была лишь помогать им по хозяйству, содержать дом в чистоте. Ей тогда было всего 13. И она согласилась, ведь ей больше некуда было деваться. Она делала все, что ей велели, получала снова и снова, но все равно была им благодарна, ведь какими бы они не были строгими, они единственные, из целого хоть и небольшого городка старых скряг, разрешили ей поселиться у них за такую небольшую плату.
 Повар Джон был неплохой парень. На его кухне всегда была припрятана какая-то вкуснятина для малышки Люси. Он был самым добрым из всех здесь живущих. Джон не мог терпеть такого отношения, и всякий раз он заступался и за Эмили, и за Люси, принимая весь удар на себя. Парень давно ушел бы отсюда, но каждый раз возражая тиранским методам, ему тонко намекали, чтобы он держал свое мнение глубоко при себе и язык за зубами, не забывая, что в городе больше никому не нужен такой уродливый мальчишка с одной рукой и без правового глаза. И он терпел это, чтобы не остаться замерзать посреди пустых и жестоких улиц города, и чтобы его маленькая сестричка Сью не умерла от голода, ведь ей было всего 4 года. Джон был всегда готов ради нее на все, ведь он единственный, кто у нее был. И парень был вынужден терпеть старика Сэма и каргу Джуди, и ихних выродков.
 У старика Дженкенса была своя история, полна своих секретов и загадок, которые есть у каждого старика его лет, большую часть которых он унесет с собой в могилу. Мистер Дженкенс был здесь задолго до Хопкинсов. Он преданно служил предыдущим хозяевам, пока не пережил их, не похоронил, а затем этот дом обрел новых хозяев, как и мистер Дженкенс, и все так же, с тем же усердием и преданностью он продолжает служить уже им по сей день, будто он привязан к этому дому невидимыми нитями. Этот дом не отпускал его, а он не отпускал поместье. Все здесь было под четким присмотром уже побледневших и бесцветных от возраста глаз старика Дженкенса. Порой даже мистер Сэмюэль не смел возразить и сказать слова поперек в адрес дворецкого. У всех в доме было глубокое уважение к нему. И лишь мелкий проказник Роб порой забывал, с кем имеет дело, но отец быстро ставил его на место, так и не осмелившись наказать старинного дворецкого этого поместья. Мистер Дженкенс был любимцем малышки Сью и Люси. Хоть он и был строгим, но теплоту его сердца никак не скрыть. По вечерам он собирал их у камина и рассказывал свои фантастические, порой немного мистические и полные приключений истории. От дикого восторга у малышек замирало сердце, и даже Джон и Эмили, закончив свою работу, завороженно вслушивались в эти, захватывающие дух, истории, приоткрыв в восхищении рты.

Еще  в этом, полном загадок и своей истории, поместье обитал не менее загадочный садовник, который никогда ни с кем не разговаривал, вечно сидел в своей хижине, но хорошо знал свою работу, за это его и держали. Все звали его Вондсон, но сам он никогда не откликался на это имя, да и на любое другое. Он был тенью, живущей среди растений и цветов, будто он был одним из них. Порой его можно было застать за тихим разговором с цветами. Он всегда говорил с ними очень нежно и ласково, будто со своей любимой девушкой. Кажется, он даже давал имена своим растениям. А когда юные Хопкинсы забегали в его сад, заигравшись, он был в ярости. Никто не слышал, чтобы он когда-либо кричал на них, ругался или тем более поднимал на них руку, но тем ни менее они быстро возвращались в поместье, закрывались в своих комнатах и не выходили оттуда пару часов, так было всегда. Водсон мог одним лишь взглядом внушить дикий ужас. Его боялись все, боялись смотреть ему в глаза, как ужасному лесному троллю. Ходила легенда: если долго смотреть в глаза Водсона, то ты увидишь свой самый жутчайший кошмар из всех, что ты сможешь себе вообразить и останешься в этом ужасе навсегда. Дети старались его избегать, и даже взрослые порой неохотно заглядывали в его синие, цвета глубоко океана, глаза, побаиваясь утонуть и остаться в них со своими страхами. И даже храбрец Джонни не любил говорить о нем, а уж тем более произносить его имя вслух, будто тот примчится, и как неведомая потусторонняя сила будет проклинать и мучать бедного Джонни до конца дней его. Но кто бы что не говорил, он был на вид очень милым парнем и отличным садовником. Благодаря Вондсону у Хопкинсов был самый красивый сад на всю округу. А горничная Эмили была тайно влюблена в Водсона и страдала от неразделенной любви. Для нее он был такой загадочный и недоступный, особенно она восхищалась его глазами синего цвета, иногда становившиеся слегка фиолетовыми, в зависимости от погоды, но все равно побаивалась долго смотреть в них, веря в сказки, уж больно они были правдоподобными. Завистливые соседи поговаривали, что Водсон темный колдун, что он заговаривает свой сад и в полнолуние приносит каждому цветку человеческую жертву, поэтому у растений и было у каждого свое имя – имя жертвы. Но ни у кого не было доказательств, и даже если это было правдой, никто все равно никогда не узнает. Потому до тех пор Водсон был самым простым неразговорчивым и замкнутым садовником, лучшим в своем деле. Парень любил цветы, а они отвечали ему взаимностью. У них была гармония. Но всем трудно было в это поверить. Людям проще придумывать всякую небылицу, чем признать, что кто-то может сделать что-то лучше, чем они.
Продолжение следует...

Всемирный трындец.

Черт. Вокруг сплошное дерьмо. И нет, я не преувеличиваю. Куда ни глянь, куда ни плюнь – сплошная лажа. 
Идешь вечером по улице, на каждом углу пьяная молодежь, с бутылками пива, разрушающих их здоровье и напрочь уничтожающая мозг. Через каждый метр слышны крики выпивших людей, а может и не выпивших… До чего мы докатились? Каждый шаг приходиться делать осторожно, чтобы не споткнуться о груды мусора вокруг. Люди катятся с огромной скоростью по наклонной, которая очень скоро выведет нас в полную жопу. Пускай я и выражаюсь грубо, но говорю, как есть. К чему вся эта ваниль, сюсюканье и притворство? Люди давно уже забыли о простых правилах этикета. В глазах многих проглядывается: «Культура? Не, не слышал». Прохожу дальше по улице: в кустах, в полуметре от тротуара, какой-то мужик пристроился и справляет свою нужду, не заботясь ни о чем. В конце концов, люди, мать вашу, мы живем в XXI веке, мы уже давно сменили темные пещеры на уютные квартиры, которые, если задуматься, особо не отличаются, но все же. Неужели все эти года и века эволюции ни к чему не привели? Это замкнутый круг: пещерный человек - современный человек - пещерный человек. Только пантов добавилось. 
Еду в маршрутке. На переднем сиденье два юных школьника, лет 13, а может и того меньше, увлеченно обсуждают недавние события своей жизни. За каждым словом мат. Так хочется взять за шкирку обоих и треснуть лбами друг об дружку, мол, придите в себя. Помню себя в таком возрасте: все было так чисто и невинно. Мы боялись при взрослых сказать слово «дурак». Приходилось по нескольку раз оборачиваться, прежде чем сказать, и еще несколько раз после, а тут такое… Неужели мои дети тоже будут такими? Не хочу. Зачем вообще рожать новых людей в этот сраный мир? По-моему, его уже ничто не спасет, он не станет лучше, никогда. 
Когда успело стать все так херово? Ведь еще совсем недавно все было вроде бы нормально, вокруг было чище, спокойнее, в голове у людей не творилась такая дрянь, люди были добрее. 
Сейчас мы не представляем веселый отдых без выпивки. Слово «отдохнуть» автоматически у многих означает «выпить». А раньше нам и без этого было хорошо. Мы придумывали много интересного, нам было всегда весело, без всякого рода «катализаторов». 
На автомате тянусь за очередной сигаретой. Черт. Дурацкая привычка. Ни одну мысль в голове невозможно построить без хотя бы одного мата. Было время, когда обходились без всего этого – без алкоголя, без сигарет, без матерных слов. Родители давали нам 5 рублей, и мы были самыми счастливыми, ведь это столько мороженного можно купить, а еще и на газировку останется. Сейчас всегда мало, сколько бы ни было. Никогда не хватает, всегда недовольны, куча проблем навалилась, как гребаный снег на дурную голову. Взрослеть всегда так херово? 
В детстве мы все так мечтали скорее повзрослеть, спешили вырасти. Какой же это было ошибкой, я осознаю только сейчас. Нужно было жить и наслаждаться детством, пока еще возможно, пока еще все эти идиотские проблемы не догнали и не начали давать смачных пинков под зад по очереди или все вместе. 
Но все таки я не жалею о своем детстве. У меня оно хотя бы было, в отличии от нынешнего поколения. Бывало, как пролупим глаза – сразу во двор, и до вечера играть, гонять, беситься, ни секунды на месте. Никогда не было скучно, всегда находились интересные занятия: то в догонялки, то на дерево залезть кто выше, потом падать с этого дерева, то в войнушки с соседним двором. Какие были стратегии боя, подготовки занимали до дня, а потом сам бой... Да уж, вспоминаю и на лице играет теплая улыбка. Хорошо, что у меня есть такие воспоминания, а не то, что сейчас у современных детей – компьютер и…компьютер. Черт. Все эти технологии должны были помогать человечеству развиваться, а многие из-за этого остановились и просто тупо не хотят идти дальше, их и так все устраивает. Бесит. Так и хочется подойти, встряхнуть хорошенько, и сказать: «Люди, очнитесь, что с вами? Оглянитесь. Проснитесь! Вокруг ведь столько всего прекрасного». 
Я ни коим образом не строю из себя святошу, не ставлю себя выше других. Я такой же человек, и я так же погрузла в этом дерьме по самое не хочу. Скоро мы все в нем задохнемся. 
Как-то один очень дорогой для меня человек сказал мне: «Ты давно смотрела на небо?». Я подумала, что он спятил или что-то в этом роде. Ни с того, ни с сего такие нелепые вопросы. Ответив ему лишь молчанием, я уставилась на него, в моих глазах явно проглядывался вопрос «What the fuck?». Он лишь улыбнулся, и, подняв голову к небу, тихим голосом сказал: «Ты только посмотри, какое оно красивое». Я все еще не понимала прикола, но все таки посмотрела. Оно действительно было очень красивым: нежно-голубое, с белехонькими облачками, парящими где-нигде, а в стороне заката отдавало ярко-розовым или даже красноватым. Мы простояли так несколько минут, уткнувшись в небо и разглядывая его, затем он продолжил: «Люди настолько загружены и угнетены всеми этими мирскими заботами, что скоро совсем перестанут смотреть на небо, а ведь там столько всего удивительного». Не смотря на свой возраст, он сумел сохранить в себе частицу ребенка, сумел удержать в себе безумного мечтателя, за это я его и люблю. И тут я задумалась… А ведь он прав. Я так давно не смотрела на небо, что почти забыла, как оно выглядит. Детьми мы все время смотрели в небо, и находили там столько всего волшебного, нежного, недостижимого. Даже те самые облака казались нам чем-то волшебным. В каждом нам удавалось разглядеть разные и неожиданные, фантастические вещи. А сейчас столько проблем навалилось, что на все это просто не осталось времени. Мы сами в этом виноваты. Мы сами навешали себе эти проблемы. Каждая проблема это еще один бетонный блок на наши плечи, с каждым разом опускающий нас все ниже и ниже, не дающий нам разогнуться, уничтожающий нас. 
Если бы мы хоть иногда, хоть на чуть-чуть откидывали все это далеко в сторону, как школьный портфель после уроков, куда-то в угол, чтобы потом с трудом отыскать, проблемы нас бы отпустили, нам стало бы дышать немного легче, свободнее. Забывали бы все, хоть на мгновение, и отдавались бы таким простым вещам, как то же самое небо, или разговоры. Вспомните, когда вы в последний раз сидели и разговаривали по душам с близким вам человеком? Не в счет разговоры на пьяную голову. Люди перестали мечтать, люди перестали разговаривать. Нам не хватает этого. Наверно от этого все и ходят такие хмурые. Скоро мы забудем, как это – разговаривать. 
Люди стали мыслить очень узко. Только самые необходимые для выживания вещи: еда, деньги, сон и иногда немного секса, побаловать себя. Но неужели это все, что нужно? Вспомните только, когда мы были маленькими, о чем мы только не мечтали, в том числе и кем будем, когда вырастем. Что стало с нашей мечтой? Посмотрите на себя глазами детей, которыми мы были. Разве об этом мы мечтали? Разве такими мы хотели быть? От этой мысли даже тошнит.
Зачем мы убили в себе этих безумных мечтателей? Только единицам удалось их сохранить, и таким людям, пожалуй, нужно ставить памятники. 
Мы ведем войну с самими собой и, безусловно, проигрываем. А теперь вопрос: зачем вообще нужна эта война? Зачем уничтожать кусочки себя? Не лучше ли сохранить их и с трепетом оберегать? Ведь так по кусочку можно полностью стереть себя. А некоторые делают это одним движением, как на компьютере, одновременным нажатием клавиш shift-delete. И все эти маски, за которыми мы скрываемся, лишь бы понравиться окружающим больше, скрывающими под ними свое собственное "я", не хуже ядерной бомбы истребляют нас изнутри. 
Да пошло оно все. Люди вовсе не хотят меняться, это никому не нужно, всех все устраивает.
Уехать бы куда подальше, от всего этого, чтобы ни слышать, ни видеть ничего. Уехать туда, где нет людей, где нет проблем, оставшись наедине с собой и своими мыслями под журчание ручья и пение птиц. Да…
Черт. Вокруг сплошное дерьмо. Когда успело стать все так херово? Огромная лажа приближается к нашей планете и скоро накроет ее целиком. Этот сраный мир уже ничто не спасет, он не станет лучше, никогда. А может…еще не поздно изменить кое-что в лучшую сторону, начав с себя, с самых мелочей. И может этот сраный мир еще расцветет. Может…

Війна

Сірість. Тьмяність. Небо затягнули вередливі сірі хмари. Ще трохи, і почнуть плакати. Не видно сонця, яке хоч трохи могло розбавити похмурість. Сильний вітер здіймав листя майже до небес. Будинки теж здавалися сірими. Вулиці пусті, похмурі. І будівля старого вокзалу вже не була радісним місцем. Під дах забилися голуби, сховавшись від такого набридливого, холодного вітру, але він діставав їх і там. Лише маленькі, хоробрі горобці грайливо стрибали на пероні, борючись з незгодами погоди. Засвітились старі ліхтарі, ледве висвітлюючи тьмяними кольорами перон. На обличчях поспішаючих людей можна було прочитати сумні вирази. Стара верба схилила свої гілки в журбі, ніби теж усе розуміла, але не могла сказати ні слова. Усе втратило свої кольори. Лишися лише сірі відтінки. Металевий, байдужий голос пролунав десь з будівлі вокзалу. Коротка об’ява. І ось, з-за обрію вже поспішає потяг. Так швидко сплинув час, не встигли й озирнутись. Роки здавалися хвилинами. Все таке швидкоплинне.
На самотній лавочці сидів зажурений юнак, опустивши голову, так само, як верба. Волосся трохи прикрило обличчя. Але очі, наповнені смутком, неможливо було приховати. Коло його ніг стояла сумка з речами. З губ зірвався тихий стогін. Голосно зітхнув. Поруч стояла молода дівчина. Її довге, каштанове волосся куйовдив вітер-пустун. Знервовано перебирала пальці. Прикусила губу, майже до крові, щоб не кричати. А так хочеться. На очі трохи набігли сльози. Взяла себе в руки. Не могла цього дозволити. На душі скребуть кішки. І у грудях щось таке важке, тяжко дихати. До горла непомітно підкотив ком. Неможливо було тримати це в собі. І по її червоним, від холоду, щокам потекли сльози. Вона дивилася на нього своїми бездонними, ясними очима і плакала. Кусала губу, ще болючіше, щоб перестати.  Картала себе за те, що дала обіцянку не плакати, і не стримала. У голові відразу стільки думок роїлося, мов бджоли у вулику. Хотілося вити самотнім вовком на місяць. Хлопець підняв голову, кинув на дівчину сумний, трохи винуватий погляд. Не сказавши жодного слова, встав, підійшов ближче. Дівчина опустила повні сліз очі додолу. Його сильні руки міцно обійняли її та притули до тіла коханого. Дівчина почала плакати ще сильніше. Дурні сльози  ніяк не хотіли припиняти бігти. Вона намагалась стримуватись, але була настільки переповнена почуттями, смутком, що плакала проти своєї волі. Як не благала себе зупинитись, та вперті сльози не слухали.
- Ти обіцяла не плакати… - тихо прошепотів на вухо коханій.
«Знаю… знаю», - звучало в голові, але вимовити в голос не змогла. ЇЇ підсвідомість дивилася на неї з докором, уперши руки в боки.
Різко вирвалась з міцних обіймів. Обличчя її було мокре від сліз. Вона дивилася на нього, насупивши брови. 
- А ти обіцяв завжди бути поряд, - майже прокричала вона. Це вирвалось так несподівано, і вийшло так голосно, що дівчина сама цього не очікувала.
На обличчі хлопця з’явилася тінь посмішки. Нічого не зміг сказати. Лиш карі очі заблищали від, так несподівано набіглих, сліз. Опустив голову.
Дівчина підійшла ближче. Ніжно провела рукою по щоці. Хлопець взяв її руку, підніс до губ, та лишив на ній короткий, ніжний поцілунок. Знову подивився на кохану. Тепер його обличчя розплилося в радісній посмішці, хоча в очах лишився блиск сліз.
- Ми. Обов’язково. Будемо. Разом. – знову прошепотів, відокремлюючи кожне слово. Від кому в горлі так важко говорити.
В голові дівчини, серед безлічі сумних думок, пронеслися строки вірша Сімонова «Жди меня, и я вернусь…». Тільки відкрила рота, щоб сказати, але не встигла… Хлопець, опустивши очі додолу, майже пошепки, почав:
- Жди меня, и я вернусь, только очень жди. Жди, когда наводять грусть желтые дожди…
По його щоці пробігла одинока сльоза. Не зміг собі дозволити більшого. Він читав цей вірш, а дівчина стояла з відритим ротом і слухала такий рідний голос, тримаючи його за руку. Сльози по її щокам потекли струмком. Лиш закінчив останній рядок, як на перон прибув потяг. Голосно зітхнули, одночасно. Озирнулися по сторонам. Не помітили, як на пероні зібралося так багато людей. Здавалось, ніби вони самі в цілому світі.
- Вже час, - придушивши сльози, мовив парубок, з сумною посмішкою на обличчі.
Дівчина кивнула. Витерла сльози руками. «Більше ні сльозинки», - сама собі пообіцяла. Хлопець міцно обійняв її. Так не хотілося відпускати. Потім ніжно погладив її животик, з якого було зрозуміло, що дівчина вагітна. Вона взяла його за руку.
- Не йди, - прошепотіла з останньою надією.
- Не можу, - коротко відповів.
Дівчина опустила голову, усе розуміючи.
Хлопець зітхнув, закинув на плече сумку, повернувся в сторону потяга. Різко розвернувся, схопив кохану в обійми, та міцно поцілував, так, як цілують, прощаючись. Дівчина трохи розсердилась на хлопця.
- Ми не прощаємось. Ми обов’язково будемо разом. Я буду чекати, - з докором та ніжністю в голосі, промовила вона. А потім так щиро посміхнулась. Від цієї посмішки у хлопця на душі стало трохи легше.
- Звичайно, ми будемо разом, - відповів, з посмішкою на обличчі, розвернувся і пішов до вагону. Дівчина стояла на пероні, та дивилася йому в слід, не втрачаючи з виду знайомі риси та рідний силует у військовій формі.
- Обов’язково будемо разом, - прошепотіла вголос, в надії, що почує. «Ти повернешся, я знаю», - вже не вголос сказала дівчина. Хлопець обернувся і відразу знайшов у натовпі рідні очі, які проводжали його. Посміхнувся. «Обов’язково будемо разом. Я повернусь», - про себе мовив хлопець, але дівчина ніби почула це, і посміхнулась ще сильніше. Провідник заскочив в тамбур. Потяг рушив. А дівчина ще довго стояла на пероні, проводжаючи поглядом потяг за обрій.
На небі розійшлися хмари і визирнуло сонце.
- Все буде добре, - з посмішкою на обличчі тихо сказала дівчина, молячись про себе. 

Темнота

Зимний вечер. За окнами тихо с небес падал крупными хлопьями снег. На улицах – никого. Лишь утомленные фонари, изредка мигавшие, иногда тухнувшие, стояли вдоль дорог, сохраняя в своем тусклом свете ускользавшие тени недавних прохожих, которые мчались кто куда, каждый по своим делам. В соседних домах уже погас последний свет в окнах. Улица погрузилась в волшебство, которое всегда настает лишь, как только все «лишние» глаза попадают в плен Морфея. Снежинки начинают не просто валиться беспорядочными хлопьями, а медленно, скользя, танцуют. И, кажется, если прислушаться, то даже можно услышать тихую, бесподобную, необычайно красивую мелодию, в такт которой танцуют снежинки на фоне ночного зимнего неба. Тусклость фонарей тут же пропадает, и они начинают светить ярче прежнего, так, как никогда не светили, освещая дивный, завораживающий танец. Отблеск света фонарей на снегу, переливы нежно-красных и желтых тонов, мерцание снега, будто кто-то просыпал драгоценные камни по всей улице, заснеженные дома в белых шапках, танцующие снежинки – ну разве не настоящее волшебство? Казалось бы, что может случиться в столь дивный и спокойный вечер? Но это лишь обман, простая маска, скрывающая за собой нечто ужасное.
Во всех домах уже давно погас свет. Во всех? Ах, да, осталось маленькое, неприметное на первый взгляд окно, с которого каждый вечер и всю ночь до самого утра лился яркий свет.
Я не могу без света. Это моя защита.
Задумывались ли вы когда-нибудь, почему мы боимся тех или иных вещей? Кто-то боится пауков, другие боятся воды, некоторые боятся высоты… Но почему мы боимся? Видя предмет наших переживаний, каждая клеточка тела начинает содрогаться, по телу пробегает холодный пот, мурашки по коже, и дикий ужас поселяется в голове, и не отпускает до последнего. Альфред Хичкок говорил: «Нет ничего страшнее закрытой двери». Может и так. Ведь мы не знаем, что может находиться за этой дверью. Но чтобы кто не говорил, мой самый большой страх – это темнота. Многие люди бояться темноты. Но чего именно они бояться - понятия не имеют. Эта боязнь связана с отсутствием света, либо с тем, что может находиться за гранью нашего обзора, по ту сторону темноты? Мы не видим и не знаем, что может таиться в темных углах комнаты, а с наступлением темноты, когда ничто не помешает, и ничьим глазом не будет замечено, тихо прокрадется через всю комнату к тебе. И дальше может быть множество сценариев, которые каждый сам себе придумывает, в меру своей фантазии, измученной сотнями пересмотренных современных фильмов ужасов, и искаженного восприятия. Вы можете сказать, что это бред, и ничего в углу комнаты, кроме старой лампы и стула нет и быть не может. Но вы ошибаетесь. Вы не знаете этого наверняка, и делаете лишь попытки успокоить себя. Так вы чувствуете себя в безопасности, уверяя себя, что в комнате вы один, и бегущая так близко по стене тень - следствие игры света луны и облаков. Жалкое оправдание. Они рядом, и, притаившись, они ждут подходящего момента, чтобы заявить о себе, и, несомненно, вы поверите в их существование, но будет слишком поздно. Это будет последнее, что вы увидите и о чем подумаете. И последняя слеза, скатившаяся по вашей щеке, соберет в себя весь пережитый ужас. Если бы она могла говорить, она поведала бы нам многое.
В этот вечер все было как то не так. По собственной неосторожности разбила любимую вазу, сквозняком в комнате снесло рамку с фотографией моих родных. Но пока в квартире горит свет – все в порядке. Я в безопасности.
Время за полночь. Как быстро пролетел день. Еще немного постояв у окна, и, полюбовавшись зимним волшебством, я отправилась спать. Пройдя комнату и направившись в спальню, краем глаза я заметила, что свет в коридоре потух. Мне стало не по себе. Я не могла не включить там свет. Я всегда включаю свет по всей квартире, чтобы ни один уголок не оставался в плену темноты. Взяв себя в руки, я отправилась в темный коридор, которым полностью овладела тьма. Не видно ни зги. Моя рука нащупала выключатель. В этот момент моему взору предстал темный силуэт, стоящий у входной двери. Я не на шутку испугалась, от страха сковало все тело, в горле стоял ком, на лбу выступил холодный пот. Резко, включив свет, я повернулась к двери, чтобы разглядеть, кто же скрывается под покровом темноты. К моему удивлению и счастью там никого не было. Но ощущение, что кто-то рядом, не покидало меня ни на секунду. Я чувствовала на своем затылке пристальный взгляд, пронизывающий меня насквозь.
Немного постояв и успокоив себя, придумав сотни, на первый взгляд, логических оправданий всему этому, я почувствовала невыносимую усталость и непреодолимое желание упасть в объятия такой милой, удобной, мягкой кровати, которая для меня являлась целым неприступным замком, в котором меня никто не может достать. Медленным, уставшим шагом, спотыкаясь и на ходу закрывая глаза, я еле добралась до спальни. В дверях я пристально, в который раз, оглядела комнату, запоминая каждую мелочь, что и где находится, и так прекрасно зная это. Все как и раньше. Ничего не изменилось. Вздохнув с облегчением, я лениво, засыпая уже на ходу, поплелась к кровати. Наконец, оказавшись под таким родным и теплым одеялом, я могла спокойно провалиться в сон и забыть все, что сегодня произошло.
В комнате горел яркий свет. Я накрыла голову одеялом и мигом провалилась в дивную страну снов. Через минуту, сквозь сон я услышала звук разбивающегося стекла, совсем рядом. Резко открыла глаза. Первое, что увидела, это одеяло, все еще накрывавшее мою голову и защищая от всего. Но что это? Я не вижу света. В комнате темно. Лишь тусклый свет луны аккуратно пытается пробиться сквозь окно. Мое сердце забилось чаще. Дыхание участилось. Я не могла поверить своим глазам. Как такое возможно? Темнота, она повсюду, она охватила всю комнату, и меня вместе с ней. В одно мгновение, собравшись с силами, я сорвалась с кровати и побежала в сторону включателя. Нажала. Ничего. Темнота по-прежнему была повсюду и не собиралась уходить. Меня охватил страх. Я стала осматривать комнату. Никого. Лишь разбитое окно и осколки валяющиеся и блестевшие повсюду. По собственной неосторожности наступила на маленький осколок и слегка порезала ногу, и лишь сейчас, немного отойдя от шока, заметила это. Затем я тихо пошла к двери. Она была открыта. В надежде, что сейчас я увижу яркий свет, льющийся через щель, почувствовала себя немного спокойнее. Но зря. Во всей квартире была кромешная тьма. Я стояла, охваченная ужасом и прислушивалась к каждому шороху, всматривалась в каждую деталь, не скрывается ли кто в темных углах. Все как всегда. Вздохнув с облегчением, я хотела уже пойти к счетчику и проверить, что случилось со светом, но по пути, в комнате, у самого окна, в углу комнаты, который остался вне досягаемости света фонарей, стоял тот самый силуэт. Я остановилась и повернулась в его сторону. Сложно было разглядеть что либо. Но мне не показалось. У моего окна действительно кто то стоял. Так прошло несколько минут. Я боялась пошевелится. И все щурилась в надежде, что смогу разглядеть таинственного ночного гостя. Силуэт все это время стоял неподвижно. Я даже на секунду подумала, что это какой то манекен, чья та злая шутка. Но в этот момент он зашевелился. И стал плавно, будто паря в воздухе, не задевая предметы вокруг себя, двигаться навстречу мне. В этой жуткой тишине я слышала лишь бешеный стук своего сердца. Силуэт двигался медленно. Мне же хотелось бежать, без оглядки, как можно дальше и быстрее. Но я не могла. Мое тело сковал ужас. Я не чувствовала ног. Даже рана на ноге перестала болеть. Будто приросшая к месту, я стояла, наблюдала за силуэтом, который, будто играя со мной и дразня, двигался то вперед, то назад. Мне хотелось кричать. Но не смогла выдавить ни звука. Знаете, как бывает во сне: хочется кричать, а не можешь, пытаешься изо всех сил, но тщетно, как у рыбы открывается рот, но звук оттуда не выходит. Все, что вырвалось из моего горла это жалкий, тихий хрип, какой бывает у напуганного, озябшего котенка. По щеке потекли слезы. Пожалуй, это все, что я могла тогда делать. Не издавая ни звука, не сдвинувшись с места, я стояла и плакала, стараясь отрицать все, что вижу, все, что со мной происходит. Так, как сделал бы каждый. Я закрывала глаза, в надежде, что это всего лишь сон, и что когда я вновь открою их, окажусь в своей теплой кровати, накрывшись одеялом с головой, и свет будет, как и прежде освещать комнату. Но когда я открывала глаза, картина не менялась. Загадочный силуэт продолжал двигаться по темной комнате, обходя свет, и наслаждаясь моим страхом. «Это все сон. Это сон. Это не реально», - все звучало в моей голове. Я чувствовала себя маленькой девочкой, до смерти напуганной. Так хотелось, как раньше побежать к маме, прижаться к ней, почувствовать ее руку на своей голове, которая так нежно гладит, ее нежный голос, который твердит: «Все в порядке, тебе показалось, это был всего лишь сон. Не бойся. Я рядом. Я никому не дам тебя в обиду». Жаль, что сейчас нельзя так сделать. Последняя попытка. Я крепко зажмурила глаза. Сжала руки в кулаки. «Это только сон. Тебя здесь нет. Я не верю»…
Я проснулась в холодном поту. Подушка валялась черт знает где, одеяло там же. Мое сердце все еще трепетало, как ненормальное. Я села на кровать и прижалась к стене. Стала осматривать комнату. Все на своих местах, все как и прежде. Свет все еще горел. Окно было плотно закрыто. Неужели это был сон? Приснится же такое, что сложно отличить сон от реальности. Успокоив себя, и в который раз повторив : «Это был только сон», я слезла с кровати и направилась на кухню за стаканом воды. Один шаг и мою ногу свело от боли. Я села на кровать, чтобы осмотреть ее. Она была порезана. Как и во сне. Но как? Ведь окно было плотно закрыто. Я снова посмотрела на окно. Тюль развивалась от ветра. И в оконной раме не было стекла…
Миг и свет погас. Я сидела на кровати, охваченная темнотой и животным страхом. Зловещая тишина. Слышно лишь собственное дыхание и биение сердца. С коридора послышались шаги. Скрипел пол. Один шаг, второй, третий… Звук приближался к комнате. Заскрипела дверь. Я уперла свой взгляд в дверь. Легкая дрожь прошла по телу. Сорвался сильный ветер. Скинул картину. Разбилась рамка. Снова. Темный силуэт пронесся от двери к окну. В темный угол рядом с ним. Куда не попадает ни один лучик, даже случайно. Я боялась повернуться в ту сторону. Чтобы там ни было, я не хотела этого видеть. Я смотрела на упавшую картину и осколки, лежавшие повсюду. Поджала ноги под себя. Слезы катились по щекам. В горле стоял ком. Хотелось кричать. Но никто не услышит. Это бесполезно. В этой гробовой тишине, иногда прерывающейся тихим завыванием ветра, помимо своего дыхания я услышала и другие звуки, схожие скорее с тихим рычанием дикого зверя. Я собрала всю волю в кулак. Последний вздох. Последний взгляд своему страху в лицо. Рычание все приближалось. Я зажмурилась и медленно повернулась в его сторону. Открыла глаза. Снова никого не было. Лишь темная комната, разбитое окно. Неужели я схожу с ума?.. От этой мысли меня оттолкнуло тихое рычание за моей спиной. Я почувствовала дыхание на своем затылке. И холодные когти на своей шее. Тихий крик застыл на губах.
Слеза скользнула по щеке. Тихое рычание и завывание ветра, капли крови, капающие с моего горла на простыню – последнее, что слышала. Лежа на кровати и истекая кровью, я все же увидела его. И в глазах навсегда застыл ужас. «О, Боже, они существуют», - последнее, что пронеслось в моей голове.
За окном тихо падал снег. Снежинки продолжали танцевать вальс, в такт своей мелодии, которую никто и никогда не сможет повторить. Фонари, устало согнувшись у дороги, освещали тусклым светом улицу. Во всех домах уже давно погас последний свет в окнах. Во всех? Да, во всех. И даже маленькие окна на четвертом этаже старого дома, которые прежде всегда были освещены, теперь погрузились во тьму. Они здесь, они среди нас. И когда в следующий раз, засидевшись за компьютером до глубокой ночи, вы увидите тень, скользящую по стене к вам, или услышите скрип двери или пола, не думайте, не ищите оправдания, а просто бегите, ведь они рядом, и лишь ждут подходящего момента, чтобы вонзить свои когти вам в спину или глотку.
 

Чувство вины

Был вечер. На улице шел непрерывный дождь вот уже четыре часа. Из-за туч нельзя было разглядеть ни звезд, ни луны. Улицы казались мрачными, серыми, безжизненными. Все вокруг устало от ливня.  Сегодня все было не так, как прежде. Весь мир перевернулся. А что произошло? Что так резко все изменило? Разве кому-то есть до этого дело? Нет… Деревья стали расти в другую сторону? Или люди стали ходить по небу? Может, все дело в этих странных и загадочных фонарях на аллее в парке? Тоже нет… Все на своих местах. Так в чем же дело? Почему небо плачет горькими слезами? Почему плачу в унисон с ним я? Почему в глазах мутнеет? Почему дышать тяжело? От чего ком в горле и голова кругом? Может, просто усталость? Да, точно, всего лишь переутомление. Да кого я обманываю… Дело вовсе не в этом. Все дело в другом, совершенно в другом, а это… всего лишь отговорки, жалкие попытки успокоить себя. О, как же ненавижу я себя в подобные моменты, когда сам себя жалеешь. Если бы все можно было исправить…
Что для вас является самым страшным? Некоторые ответят темнота, другие скажут одиночество, еще приведут примеры разных страшных и нелепых историй. Матери ответят: «Пережить своих детей», дети скажут: «Потерять родителей», влюбленные крикнут: «Остаться одному, без своей половинки». Это все, безусловно, страшно, при одной только мысли слезы наворачиваются на глаза и мурашки бегут по коже. А бывало ли у вас в жизни так, что вы чувствовали за собой вину? За вас отвечу я: конечно. А бывало, что это чувство вины не проходило? Вот вроде бы вы ничего такого и не сделали, а все равно камень на груди и кошки скребут на душе, хочется выть одиноким волком на звездное небо, будто обвинить именно его во всех бедах и несчастьях, чтобы стало хоть немного легче… Бывало, правда? А теперь закройте глаза, вообразите себе   самую жуткую вину, какая только есть на свете, для каждого она, разумеется, своя, и только на секунду, всего лишь на долю секунды представьте, что с этим чувством вы будете жить до конца дней своих. Страшно, не так ли? Холодным потом покрывается тело. А это было всего лишь ваше воображение. Я бы все на свете отдала за то, чтобы это оказалось всего лишь воображением. Вот оно есть, а через миг исчезло. Но в жизни часто случается не так, как хочется. Все мечты, начинания и просто надежды могут разбиться в одно мгновение, как огромный корабль, столкнувшийся с айсбергом, и стремительно пойти на дно океана «Разбитых надежд», где его больше никто и ничто не найдет, не вспомнит, не потревожит. Утонуть бы вместе с ним. Жаль, что так нельзя.
Кап, кап… кажется дождь прекращается. Может, сегодня еще увижу звезды. Мне бы этого хотелось. Кто знает, ведь это могут быть мои последние звезды. Я их люблю. Такие маленькие космические лампочки, освещающие небо в ночи. На самом деле огромные, на расстоянии миллиардов тысяч лет от нас, а кажется, что такие малышки. Вот бы посмотреть на них поближе. Так хочется к ним. Глупые тучи закрыли все небо. К чему они? Кто их придумал? Из-за дождя не могу уснуть. Хотя и не только из-за него. Не сплю уже… не помню, как долго это продолжается. Скоро полночь. Снова все начнется. Ну почему все повторяется снова и снова? Я так больше не могу. Не осталось больше никаких сил. Я чувствую, что сегодня что-то произойдет, что-то значительное. Не глобальное, конечно. Шестое чувство мне подсказывает: что-то должно случиться. Как жаль, что не могу узнать, что именно. Несомненно, узнаю, но боюсь, что будет поздно. Такое странное чувство: сковывает все тело, мурашки по коже, а в голове поселился животный страх. Точно что-то произойдет. Надеюсь не то, что раньше. Мне страшно. Чувствую себя маленьким ребенком, который ночью забился в темный угол возле кровати, накрывшись одеялом с головой, и тихонько, но безнадежно зовущим свою маму. Так странно: в детстве это маленькое одеяло могло спасти меня от ужасных монстров, вечно прятавшихся в таком большом, бездонном и страшном шкафу. Интересно, смогло бы и сейчас оно меня уберечь? Вряд ли… В детстве была вера в то, что это не просто одеяло, а  большая  монолитная стена. Сейчас такого нет. Но в детстве не всегда спасало одеяло, была еще мама. Стоило тихонько позвать её на помощь, и она примчалась бы из любой комнаты  в доме на выручку, чтобы спасти свое дитя. Жаль, что сейчас нельзя так сделать. Как бы ни старалась её позвать, она уже никогда не придет на помощь. Разве только во сне прилетит на легких и прозрачных крыльях проверить, все ли в порядке у её маленькой девочки. Проверит и улетит обратно в замечательную страну, о которой все говорят, но ничего толком о ней не знают. О такой стране можно только мечтать, та страна, которую в детстве мы воображали, а с возрастом забывали. Как хочется и мне в эту страну.
За окном совсем прекратился дождь. Но остались тучи. Поскорее бы рассеялись. Не люблю дождь. Есть люди, которые просто в восторге от дождя, могут часами сидеть на балконе и наблюдать за ним, могут сутками гулять под дождем. Никогда не понимала таких людей. Странные. Зачем же любить дождь? Он мокрый, грязный, холодный и неприятный. Как вообще его можно любить? Олег тоже был таким, странным в моем понятии. Он любил дождь. В этом мы были разными. Но только в этом. Во всем остальном души друг в друге не чаяли. Он был идеальным. Я любила его, всем сердце и душой. И надо же мне было с ним поссориться в тот злосчастный вечер. Ничего ведь не предвещало беды. И из-за чего? Из-за мелочи! Ну и что, что задержался? Мало ли, много бывает причин и разного рода обстоятельств. Зачем, спрашивается, устроила скандал и выгнала его из дома? Ведь можно было всего этого избежать. Сама себя накрутила, так еще и мой вспыльчивый характер…Мне всегда говорили, что он меня до добра не доведет. Вот и не довел. Так еще в тот вечер, как назло, шел дождь, проклятый дождь. Ненавижу дождь. Если бы не он, все было бы в порядке. Тогда водитель хорошо бы видел дорогу, не  попал бы  яму, не потерял бы контроль, вовремя затормозил и не сбил бы несчастного пешехода. Эх… нет, дождь не виноват вовсе, виновата я и только я одна. Ведь, если бы не выгнала его, он не оказался бы на дороге, прямо напротив той машины, был бы жив…
Почему время нельзя вернуть назад? Просто взять и прокрутить, как стрелочку на циферблате, а вместе с ней и все вокруг? Почему прошлое нельзя изменить? А может быть,  можно? Просто мы пока не знаем как. Ведь можно найти способ! Нет? Эх… Как же жалею о том, что произошло в тот вечер. Жалею обо всем: о том, что накричала, что выгнала, что не была рядом в последние минуты его жизни. Это мучает, гложет меня изнутри. Все время я думаю только об этом. И ведь знала, что виновата. Так почему не побежала в ту минуту за ним, не остановила его в подъезде, не извинилась и не повела домой? Почему? Гордость! Глупая девичья гордость не позволяла сделать этого, не пускала и упустила… милого упустила, не уберегла.
Грохот на крыше. Неужели снова дождь? Он, похоже, никогда не прекратится. Как проклятье: я вечно буду слушать этот ужасный звук проливного дождя. Он будет мне всегда напоминать только об одном, чего я и так не забываю ни на минуту. Стереть бы все воспоминания. И это возможно, правда возможно. Я знаю способ. Ведь после смерти остается только голое, непорочное сознание. Мы ничего не помним после смерти. Это и вправду хороший способ. Смерть – это, пожалуй, лучшее, что может со мной случиться.
Что за звук? Неужели бой курантов? Да, точно. Уже полночь. Сейчас начнется… Он преследует меня давно. Это началось сразу после происшествия. Он ходил за мной по пятам. В каждом прохожем я видела его. Может, здесь он меня не найдет?...

                                                      ***
Неожиданно распахнулись двери. Комнату залил белый свет. По стене, с правой стороны от кровати, ползла, на первый взгляд, безобидная тень. Проползла немного, оглядела комнату и остановилась возле кровати, где сидела она. В дверном проеме возник человеческий силуэт. Его было сложно разглядеть из-за режущего глаза света. Можно было разглядеть только два глаза, которые пристально смотрели в одну точку на кровати. «Это снова он», - подумала девушка, поджимая ноги под себя. «Я так больше не могу. Зачем ты приходишь? Почему мучаешь? Ты думаешь, что мне легко? Думаешь, что смогу себя когда-нибудь простить за это?», - по щеке скользнула слеза, - «Я бы все на свете отдала за то, чтобы все изменить. Я ведь так люблю тебя». Силуэт дрогнул, помимо глаз теперь можно было разглядеть звериный оскал, появившийся после произнесенных слов девушки. Будто он ждал именно их. Момент - и силуэт исчез из дверного проема. Теперь он стоял возле кровати. Белый свет прекрасно его освещал. Можно было разглядеть все: растрепанные каштановые волосы, хищный взгляд, звериный оскал, огромную рану на голове, шрамы на шее, подранную одежду, зияющие раны, отсутствующую кисть правой руки, серый цвет кожи. Девушка зажмурилась и задрожала. Животный страх  овладел  ею. Посидев так минуту, она поняла, что он просто так не уйдет, и открыла глаза. Это был он. Конечно, не такой, каким видела его в последний раз, но все же его можно было узнать. Черты лица не изменились. «Чего ты хочешь?», - тихо, из последних сил, произнесла девушка. Парень же безмолвно стоял и смотрел на неё. Все тот же жуткий звериный оскал. Девушка смотрела на него. Так продолжалось несколько минут. Страх уже прошел. Осталось непонимание и не способность осознать все происходящее. В комнате заметно похолодало. Она видела свое дыхание. Руки и ноги озябли. Деваться было некуда. «Если бы все можно было изменить…», - чуть дыша, проговорила она, села и заплакала горькими слезами. Не от страха, нет, а от горького сожаления о содеянном. Парень изменился в лице и убрал оскал. «Жалеешь?», - металлическим голосом спросил он. Девушка ничего не ответила. Лишь подняла глаза на него, глаза,  полные слез. «Ничего не поделаешь. Ты во всем виновата и только ты. Ты убила меня. Ты можешь себя простить за это? Ты можешь жить с этим?», - продолжал говорить страшным, до глубины души пронизывающим голосом. Девушка опустила глаза. Последняя слеза скатилась с её подбородка. Еле заметно она покачала головой из стороны в сторону. Язвительная ухмылка проскочила  по лицу  парня. Последний вздох, последний  взгляд на небо. А толку? Тучи же закрыли звезды. Эх… так и не увидела их. Одно мгновение - и свет погас во всем помещении. Лампочки все перегорели, стены вздрогнули. Из трещин, что образовались в полу, горел огненный свет, были слышны душераздирающие крики. Парень протянул руку девушке. «Пошли со мной. Это единственный способ». С этими словами девушка, ни на секунду не задумавшись, схватила призрака за руку и вместе они вмиг исчезли. Все прекратилось. Лампочка зажглась, полы выровнялись. Даже проклятый дождь перестал идти за окнами. Ну вот, теперь, казалось, все на своих местах. Так нормально, так должно быть.

***

«Бедная девочка», - твердили наутро все. И медсестры, и врачи местной психбольницы говорили целый день только об этом. «Довела себя», - сказала старая уборщица. «Да… от разрыва сердца умерла», - подтвердил молодой, но опытный врач, который занимался историей её болезни. Она была его пациенткой. Странно, ведь все же было нормально. Лекарства действовали, приступы прекращались. Пациентка явно шла на поправку. Что же пошло не так?

«22 апреля поступила пациентка, не помнящая своего имени  и не знающая,  кто она. Отмечается дезорганизация мышления и речи, их необычность, слуховые галлюцинации, бредовые идеи и расстройство мышления — все эти проявления обычно свидетельствующие о наличии психоза. Доктор Круженский осмотрел её и поставил диагноз:  шизофреноформное расстройство, сопровождающееся маниакально-депрессивным психозом. В тот же день было назначено лечение. Пациентку поместили  в отдельную палату №8.

25 апреля. Значительных улучшений нет. Приступы и галлюцинации участились. Было принято решение изменить лечение.

26 апреля. Пациентка находится в стабильном состоянии. Галлюцинации не прекратились. В течение 5 дней к ней никто не приходил, поставили в известность милицию с просьбой установить личность пациентки и помочь найти её родственников.

28 апреля. Состояние все так же стабильное. Пациентка все время произносит имя «Олег». Одержима идеей, что он её преследует и хочет её смерти. О родственниках ничего не известно.

29 апреля. Сегодня удалось узнать кое-что об этом загадочном Олеге. Некогда он был её парнем. Попал в автокатастрофу, от чего  скончался. Похоже, именно на этой почве у неё все и началось. Говорит, что она виновата в его смерти. Медсестры дали ей имя – Маша. Пока что не откликается на  него.

2 мая. Состояние немного улучшилось. Лечение  наконец  начало действовать. Маша понемногу приходит в себя. Стала более общительной. Откликается на Машу. Надеюсь, что она пойдет на поправку.

5 мая. Сегодня в больницу пришел молодой человек, представился Олегом и сказал, что здесь должна быть его девушка. В больнице у нас была только одна беспризорная девушка – Маша. Так как состояние её оставляло желать лучшего,  мы не пустили его к ней. От него мы кое-что разузнали: её зовут Вика, ей 22 года. Родителей у неё нет. Отец умер еще до её рождения, а мать она потеряла в возрасте 16 лет. О других родственниках ничего не известно. Узнали адрес её проживания. Попросили в следующий раз принести её документы.

7 мая. Состояние стало немного улучшаться. На имя «Вика» не реагирует никак, откликается только на Машу. Мы проверили её документы, это и вправду была она. Её парень каждый день ходит в больницу, как на работу. Сегодня мы пропустили Олега к Маше-Вике. Какую же мы сделали ошибку, я осознаю только сейчас. Увидев Олега,  Маши  перенесла очередной приступ. Нам удалось огромными  усилиями успокоить её.

8 мая. Сегодня разговаривал с Олегом и узнал все подробности того вечера, когда произошла авария. Они поссорились, и Вика выгнала его из дома. Был сильный дождь, и водитель плохо видел дорогу, не успел затормозить и сбил Олега. Парень попал в больницу в тяжелом состоянии. Несколько дней пролежал в коме. Состояние было тяжелым, и надежды на его выздоровление были с каждым днем все меньше и меньше. Но случилось чудо. Несколько месяцев Олег приходил в себя после аварии, но выкарабкался. Когда его выписали, сразу помчался домой. Там соседки ему рассказали страшные вещи: как только его отвезли в больницу, об этом узнала Маша. Но случайные очевидцы поведали ей все не так, как было на самом деле. Девушке сказали, что парень  погиб на месте. После этого с девушкой стали твориться необъяснимые вещи. Соседи рассказывали, что сутками не выходила из дома, кричала по ночам, кидалась на прохожих, рассказывала, что за ней следят и хотят убить. Эти соседи и отправили её в больницу, для её же блага. Как только Олег узнал обо всем этом, мигом примчался к нам.

10 мая. Состояние стабильно плохое. Сегодня была попытка самоубийства. Разбила окно в палате и осколком пыталась перерезать себе вены. Медсестры вовремя увидели и остановили. Беды удалось избежать. Из палаты №8 мы перевели её в изолятор для её же безопасности. Олег по-прежнему ходит в больницу каждый день. К ней мы его не подпускаем.

13 мая. Понемногу начала приходить в себя. Бред и галлюцинации не проходят. Бедная девушка, мне сложно даже представить, в каком состоянии страха она постоянно находится. Мне искренне её жаль. Очень хочу ей помочь и надеюсь, что у меня это получится.

24 мая. Не делал записей уже 11 дней из-за большой занятости. Пациентка на данный момент чувствует себя хорошо. Приступы прекратились. Галлюцинации все еще присутствуют. Но Маша-Вика явно идет на поправку. Всей больницей уже привыкли к ней. Но из изолятора пока не торопимся её переводить. Она говорит, что ей там хорошо, и что «он» там её не найдет.

30 мая. Приступов нет совсем уже несколько дней. Состояние стабилизируется. Еще примерно полмесяца такого лечения, и она выздоровеет.

10 июня. Приступы возобновились. Я не понимаю, что я делаю не так. Все ведь было в порядке. Олег не отчаивается и верит в свою девушку, верит в её выздоровление. Говорит, что она сильная и со всем справится. Как же он её любит. Мне их жаль, ведь ей, похоже, уже ничего не поможет.

21 июня. Записи стал делать реже, ведь просто нечего писать. Каждый день  одно и то же. Все повторяется: днем все нормально, она абсолютно адекватная, но ночью, ровно после полуночи, начинается приступ, и с этим мы ничего не можем поделать. Её состояние ухудшается с каждым днем.

28 июня. Сегодня говорил с Олегом. Пришлось сказать, что её состояние ухудшается, и что мы уже ничем не можем помочь. Он и  слушать меня не захотел. Стал кричать, что найдет других специалистов, более компетентных, которые смогут её вылечить. Ну разве он сам не понимает, что ей уже ничто не поможет?

20 июля. Почти 3 месяца прошло с того дня, как к нам поступила Маша-Вика. Пациентка в ужасном состоянии. Она не спит уже 5 дней. Мы пробовали давать ей снотворное, но тщетно. На неё уже без слез не взглянешь. Организм полностью истощен. Мы перевели её в обычную отдельную палату. Может там ей станет лучше.

23 июля. Лечение вновь действует. Пациентка приходит в себя. За три дня она почти пришла в норму. Сон восстановился, но организм по-прежнему истощен. Думаю, что скоро все наладится. Олег нарадоваться не может состоянием  любимой. В палату его не пускаем, боюсь, что снова что-то может пойти не так.

26 июля. Сегодня произошло что-то невероятное. Около 1 ночи Маши не стало. У неё, видимо, снова начался приступ, и её сердце не выдержало. С диагнозом «разрыв сердца» её увезли в морг. Что же пошло не так? Ведь все было так хорошо. Сообщил об этом Олегу. Когда он слушал меня, на нем лица не было, но он молчал. Спокойно выслушал, молча встал и ушел. О его дальнейшей судьбе мне неизвестно. Надеюсь, с ним все будет в порядке.

27 июля. Заканчиваю свои записи и сдаю их в архив вместе с историей болезни. Как жаль, что все так вышло. Надеюсь, что Маше там  будет хорошо, и что она уже не будет мучиться, как здесь. Я переживаю за Олега. Не натворил бы он каких-нибудь глупостей. Только бы с ним ничего не случилось. Ну вот, теперь все. Эта история отправится в долгий ящик где-то в подвале и будет пылиться там, как и многие другие похожие истории. На этом заканчиваю свой дневник - отчет.
27 июля.                                                   Подпись: Доктор Малышев.

Невидимая связь

Был обычный летний день. Она, как всегда,была дома. Ей некуда было идти. Она стояла возле окна и смотрела за тем, что творилось на улицах. За окном шел дождь. На улицах практически не было людей. Все прятались от дождя, никто не хотел промокнуть. Вдруг среди серых теней, которые сновали по опустевшим улицам, она увидела знакомый силуэт. Да, без всяких сомнений, это был он. На её лице заиграла улыбка. Наконец -то дождалась, наконец вернулся домой. Такой трудяга, все время на работе. Но сегодня у него радостные новости. Он бежал скорее домой, чтобы сообщить их. Ему дали отпуск, на целый месяц. Его счастью не было предела! Весь месяц он проведет со своей семьей, со своим любимым сынишкой…

Звонок в дверь. Из соседней комнаты, с радостными криками: «Папа! Наконец -то, папа пришел!»,  выбежал мальчик, лет 6-7. Он побежал к входной двери. Дверь открылась, и на пороге стоял радостный мужчина. «Папочка!» - закричал мальчик и бросился в объятья мужчины. Мужчина крепко-крепко обнял мальчика:
 - «Здравствуй, сыночек! А у меня для тебя хорошие новости»,- с широкой улыбкой на лице сказал он.
- «Правда? Какие же?» – стал выпытывать у отца мальчишка. Ему явно не терпелось узнать эти новости.
- «На работе мне дали отпуск на целый месяц, и это значит, что весь месяц я проведу с тобой! Правда  хорошо?» - ответил отец, надеясь обрадовать сына.
- «Это…это же… Здорово!» - прокричал мальчик и снова бросился обнимать папу.

Отец схватил мальчугана, посадил его к себе на шею и стал катать по всей квартире. Мальчик смеялся, с ним смеялся и отец. Им было хорошо, весело. У мальчика был папа, у мужчины― сын, и, казалось, все им нипочем, пока они вместе. За этим весельем тихо в сторонке у окна наблюдала мама. В комнате играли и резвились двое её любимых мужчин:  муж и сын. О, как же она любила их, как же она хотела присоединиться к их играм, как раньше… Схватить сына, повалить на диван и щекотать, слушать его прекрасный смех. Она безумно хотела просто подойти к ним и обнять, поцеловать, но не могла… Она знала и прекрасно это понимала. Она уже никогда не сможет обнять своих близких и родных  людей. Незаметно по её щеке скользнула слеза. Дождь за окном усилился.

- «Папа…», - тихонько произнес мальчик.
- «Что, сынок?» - переспросил отец.
- «А мама на небе?», - спокойным голосом спросил малыш.
Отец остановился, снял ребенка с плеч. Легонько погладил по голове. А затем ответил:
- «Конечно, сынок. Мама уже давно на небе. Смотрит на нас с облаков и шлет нам воздушные поцелуи».
- «А дождь идет, потому что мама плачет?», - снова поинтересовался малыш.
Мужчина встал перед мальчиком на колени, снова погладил его по голове и сказал:
- «Ну что ты! Конечно же нет! Мама не станет плакать, потому что она смотрит на нас с небес, видит как нам весело, и ей от этого тоже весело. Она не будет грустить, если тебе хорошо». Вдруг мужчина сжал кулак, едва заметно стиснул зубы и отвернулся. По его щеке скатилась одинокая слеза. Большего он не мог себе позволить в присутствии ребенка. Мальчуган посмотрел на папу, погладил его, и заругался:
- «Ты что? Хочешь, чтобы мама грустила?» ―  недовольно  сказал малыш.
Мужчина опомнился, вытер слезу, улыбнулся. «Спасибо, малыш. Ты мне подсказывай, если что, ладно?» - с улыбкой сказал мужчина.

- «Конечно, папочка. Я всегда буду рядом и не дам грустить ни тебе, ни маме», - с гордостью произнес мальчик.

Отец прижал к себе ребенка и крепко обнял, после чего встал и со словами: «Надо приготовить что-нибудь на ужин»,  удалился на кухню.
Девушка все так же стояла возле окна и тихонько плакала. Она и сама того не хотела, но слезы текли сами по себе. То ли от радости за своих мужчин, то ли от грусти, что никогда не сможет больше к ним прикоснуться…
Мальчик  по-прежнему стоял посреди  комнаты. Вдруг он повернулся в сторону окна. Он смотрел прямо на неё. Удивлению девушки не было предела: «Неужели увидел?», - затаила она в сердце надежду. А мальчик все стоял и смотрел в её сторону. Девушка тихо так позвала его: «Сынок…».
И вдруг он сдвинулся с места. Он пошел к ней навстречу. «Но как? Неужели видит? Неужели слышит?», - все не могла прийти в себя девушка. Мальчишка же продолжал уверенно двигаться ей навстречу. И вот  он почти дошел до неё, каких- то пару шагов разделяли мать и сына. Мальчик остановился. Как раз напротив неё. Девушке безумно захотелось его обнять, но она знала, что нельзя. Но мальчишка даже не взглянул на неё. Он прошел мимо. Подошел к окну, встал на колени и… стал молиться. Девушка стояла в недоумении. А мальчик молился. Затем неожиданно открыл глаза и поднял свой взор к небу. На улице начался самый настоящий ливень. «Мамочка, родная, если ты меня слышишь, пожалуйста, не грусти. У нас с папой все хорошо. Хоть мы очень по тебе скучаем, мы стараемся не унывать. И сейчас мне бы очень хотелось обнять тебя. Но ты все равно не грусти! Я же не плачу, вот и ты не плачь! Я не хочу, чтобы ты плакала и поэтому сам никогда не буду грустить. Я очень люблю тебя, моя любимая, родная и единственная мамочка! И шлю тебе воздушный поцелуй». С этими словами мальчик приставил к своим губам руки и отправил в небо воздушный поцелуй. Затем снова сложил их, закрыл глаза и помолился. А когда он открыл свои глаза, то увидел, что дождь на улице прекратился, сквозь серые тучи начали пробираться теплые солнечные лучи. С радостной улыбкой мальчуган встал и побежал на кухню к папе.

- «Папа, посмотри, дождь прекратился!», - радостно прокричал малыш.
- «Хм… и правда»,- с недоумением сказал отец.
- «Теперь я знаю точно, что мама не грустит. Я послал ей воздушный поцелуй!», - с гордостью сказал маленький мальчик.
Отец улыбнулся: «Молодец, сынок. Отправь ещё и за меня мамуле поцелуй». 
- «Конечно, папочка»,-―засмеялся мальчик, а с ним и отец.

Теперь комната была пустая. Девушка уже не стояла возле окна и не плакала. Она сделала самое главное, она попрощалась со своими родными и близкими ей людьми и ушла. Ушла навсегда. Ушла туда, где её больше ничто не будет тревожить, где нет никаких забот.

С тех пор прошло много времени. Все вернулось на круги своя. Маленький мальчик вырос  и окреп, стал взрослым мужчиной. Он закончил школу на отлично, потом  университет, нашел  хорошую работу, создал  свою собственную семью. Каждый день после работы парень с радостью бежал домой, потому что знал, что дома его ждут две его любимые женщины: жена и дочка. Приходя с работы, он играл с дочуркой так, как в детстве играл с ним его отец.  И все уже давно забылось. А может и не все…

Будучи взрослым, парень никогда не забывал о своем отце. Ежедневно он звонил ему,  по  выходным навещал. Всегда поддерживал, заботился о нем и ни на секунду не забывал о своем обещании. Он не давал своему отцу грустить и унывать. А по вечерам этот парень тихонько подходил к окну, молился, а потом передавал воздушные поцелуи маме. Он знал, что мама всегда была рядом с ним, тихонько стояла у окна и наблюдала, а в трудные минуты помогала, так как и всегда. И в то же время, на небесах, одна девушка стояла и наблюдала за своим сыном с облаков, и в ответ слала ему воздушные поцелуи. Они никогда не забывали друг о друге и были связаны между собой тонкой, но прочной нитью. Настолько прочной, что её невозможно было ничем разорвать. Такова  связь между мамой и ребенком. Нет ничего дороже в жизни, чем родители. Берегите их, пока не стало слишком поздно. Звоните им, интересуйтесь их жизнью, навещайте их, будьте терпеливы к ним, слушайте их, и никогда не забывайте. И если они сейчас где- то рядом с вами, просто подойдите и обнимите их, без всякой причины. И делайте это как можно чаще. Ведь возможно завтра у вас уже не будет этой возможности, и вы будете  очень сожалеть об этом.